Интервью с руководителем отдела мониторинга и проведения исследований ГУТП Правительства Московской области Мирославой Цапко
Интервью с Мирославой Цапко замышлялось как разговор с представителем госзаказчика – ФОМ вместе с отделом исследований правительства Московской области на протяжении семи лет проводит в регионе большой мониторинг качества жизни. Однако уже в процессе подготовки к беседе стало ясно, что и сам отдел представляет собой полноценный и по-своему уникальный исследовательский институт, а его руководитель – далеко не просто чиновник. Мирослава – социолог, кандидат культурологии, руководит Центром социологических исследований РГГУ и там же преподает, среди исследовательских интересов одним из главных у неё указана социология кино, а в интернете можно найти её лекцию о рок-музыке как социокультурном феномене. Мы побеседовали с Мирославой о том, чем госслужба смогла привлечь и удержать социолога с такими разнообразными профессиональными и исследовательскими интересами, и о том, как аналитика встроена в работу подмосковных властей.
Чего только не встретишь в вашей профессиональной биографии, если искать в интернете: это и преподавательская работа, и бизнес, и культурология, и исследования кино. Что в итоге привело вас на госслужбу?
Я ни одного дня не работала не по профессии. Вуз я закончила как социолог, а диссертацию писала по культурологии, хотя фактически это тоже социология. Можно сказать, что я вхожу в число первых шести человек, которые получили степень по культурологии в России. Кстати, среди них был покойный Сергей Бодров, мы защищались в одно время. А дальше я в основном преподавала и параллельно возглавляла социологический отдел в ЭСПАР-аналитике, это наш монополист в области измерений в наружной рекламе.
Первый мой самостоятельный проект как предпринимателя-социолога был для журнала Эксперт. Когда в 1995 году его запускали, команда решила провести маркетинговое исследование для привлечения рекламодателей: нужно было опросить пятьсот директоров предприятий Москвы, Московской области. Я прочитала объявление в газете и стала играть в тендер, захватив с собой своих однокурсников, – мы тогда только отпраздновали выпускной. Конечно, главной задачей оказалось не исследование читательских предпочтений – по итогам мы смогли привести 43 рекламодателя, принесших журналу живые деньги.
C 2006 года я руководила компанией UCPR-Research, которая занималась маркетинговыми исследованиями, связанными с кинопрокатом и кинопроизводством. В нулевые большинство исследований в этой отрасли делались с помощью фокус-групп. Мы долго доказывали профессиональному сообществу необходимость отказаться от этого рудимента и перейти к исследованиям с нормальной репрезентацией: тест-просмотрам и полуформализованным интервью.
В 2014 году моя однокурсница, которая делала карьеру в рамках такой чиновническо-политической стези предложила вместе с ней выстроить социологическую службу Московской области. Предполагалось, что потом я вернусь на свободный рынок. Но оказалось, что ничего удивительнее я, конечно, никогда не находила в рамках прикладных исследований.
Сейчас задача передо мной как перед социологом – не конкурс отыграть, не отчет сдать в бухгалтерию, а, по счастью, мне действительно нужно приносить реальную инфу, которая поможет сделать власть эффективной. И с этой иглы воплощения результатов исследований в реальную плоскость слезть, конечно, уже невозможно.
Какие задачи определили новой «социологической службе», и какими проектами вы занимаетесь сейчас?
Когда я была призвана на работу, в первые месяцы после избрания Андрея Юрьевича Воробьева губернатором, происходило переструктурирование всей системы регионального правительства. Тогда и появилось главное управление территориальной политики с бюджетом на исследования, а в его структуре – наш департамент, основной задачей которого стало обеспечение указов Президента, связанных с изучением общественного мнения.
В первую очередь, это мониторинг, определённый 607-м указом. Согласно правительственному постановлению, он должен проходить в формате непрерывного онлайн-исследования в течение всего года, с 1 января по 31 декабря, с анализом по завершению. На самом деле идея клевая, но изложена в общих чертах. Слава Богу, в постановлении №13.17 существует уточнение, по которому субъект федерации может сочетать его с другими исследованиями, повышая репрезентативность. И это дало нам возможность сделать тот мониторинг, который мы с ФОМом проводим с 2014 года.
Социологическое исследование «Оценка населением эффективности деятельности органов исполнительной власти в Московской области» проводится ежегодно во всех муниципальных образованиях Московской области, репрезентируя каждое из них. Общий объем выборочной совокупности – около 18 000 респондентов, постоянно проживающих на изучаемых территориях. Анкета содержит 50 эмпирических индикаторов, свидетельствующих о мере удовлетворенности жителей Подмосковья отдельными аспектами жизни в регионе: от работы местных властей и качества дорог до состояния сферы занятости и экологической обстановки. Перечень аспектов основан на Указе Президента РФ №607 «Об оценке эффективности деятельности органов местного самоуправления муниципальных, городских округов и муниципальных районов». Согласно указу, исследование должно регулярно проводиться во всех субъектах РФ. Ввиду регулярности исследования и сопоставимости результатов разных его волн мы называем его мониторингом.
Помимо мониторинга, это около полусотни других проектов в год, которые позволяют оценивать удовлетворенность качеством жизни и работой властей. В наших исследованиях есть вопросы по качеству жизни, которые вообще не входят в 607-й указ. Например, удовлетворенность здравоохранением с точностью до скорой помощи или удовлетворенность состоянием рынка труда. Это не входит в обязательную программу, но это часть ощущения качества жизни, уверенности в завтрашнем дне.
Раз в квартал мы проводим исследования, которые репрезентируют каждый муниципалитет: более подробно расспрашиваем о качестве жизни, спрашиваем об удовлетворенности положением дел в муниципалитете, смотрим запрос на обновление власти. Есть так называемый «городской омнибус» по городскому хозяйству, где мы очень детально спрашиваем, что конкретно жителей не устраивает в общественном транспорте, дорогах, ЖКХ, благоустройстве, а ещё и есть «социальный омнибус» обо всем спектре социальных сфер.
Есть тонкие вещи – не опредмеченные, которые кроме как социологическими инструментами и не вытащишь. Например, была у нас проблема с Дубной. Это город, который ко всем действиям органов власти любого уровня был настроен негативистски: что ни сделаешь – все не так, и никого не поддержим, и все плохо, и готовы к протестам. Город окружен живописными лесами, на Волге, что не так-то?! Всегда хорошо снабжался. В 2016 году основной институт этого наукограда был переоснащен и получил мегалитическое финансирование. А жители настроены предельно критически. А что же надо было? Комплексное исследование выявило застарелую проблему города, которую жители воспринимали как безразличие власти. На протяжении нескольких десятков лет они ждут мост через Волгу. Просто чтобы соединить две части одного и того же города, чтобы можно было добираться не через пень-колоду, и не тратя уйму время. Как только сваи забили – там полная любовь!
Каждый набор мероприятий госпрограмм – финансирование на конкретные траты для муниципалитетов – проходит социологическую экспертизу. Вместе с Министерством экономики и финансов мы готовим для каждого муниципалитета список мероприятий, на которые должны быть доведены деньги. Потом актуализируем эти списки в самих муниципалитетах: что уже сделано, а что, может, стоит добавить – какие-то острейшие проблемы попытаться разрешить. И только потом идём опрашиваем людей с точностью до каждого кусочка муниципалитета, где будет это мероприятие реализовываться.
Мы называем это исследование «ГОПы», потому что оно по объектам госпрограммы, и острейшим проблемам – ГОП получается. В нём мы фактически сталкиваем то, что людям нужно, с тем, что запланировано, и рейтингуем потом. Затем с этими данными работают все министерства, в соответствии с ними корректируется бюджет. Так, например, в прошлом году вся эта гречка и СИЗы не из воздуха же брались. Чтобы возникли средства на них, надо было осуществить перераспределение на других направлениях, да так, чтобы это соответствовало закону и минимально разочаровывало жителей.
В силу того, что это уже не первый год делается, соответствие потребностей людей тому, на что деньги выделяются, сегодня практически максимальное. Но первое время были эти нестыковки, когда, например, для соответствия формальным требованиям заложено строительство одних объектов, а жители с нетерпением ждут других. Именно через вдумчивое планирование, создаваемое с учетом общественного мнения формируется вера в то, что исполнительная власть может слышать жителей и делать то, что им реально нужно. Московская область пытается создать удивительную вещь, называемую «чуткой властью».
В 2016 году в связи с дефицитом бюджетов решили убрать льготу транспортную пенсионерам Московской области на проезд в транспорте Москвы – по факту другого субъекта. У нас кроме Москвы и Московской области нет других примеров в стране, чтобы один субъект платил другому за транспорт. Экономический блок посчитал, что отмена льготы станет невероятным подспорьем для Московской области: это открыло бы много дополнительных возможностей для строительства детских садов, школ и т. д., потому что освободилось бы много финансов. К тому же пользуются этими льготами в основном жители только тех муниципалитетов, которые граничат с Москвой, а другим они особенно вроде и не нужны.
Все эти вполне рациональные резоны были учтены, и в 2016 льготы отменили. После этого, что бы ни делали, на любых встречах с губернатором: «А что ж нам льготы отменили»? И информационную кампанию провели, и целую систему компенсаций ввели – вопрос никуда не уходит. Социологическим путём было доказано, что льготу необходимо вернуть. Потому что дело не в деньгах, дело в уважении.
Отдельно, конечно, есть качественники, причем не только фокус-группы, но и так называемые десантные группы. Эту вариацию групповых исследований мы подсмотрели у политологов. Ты просто выбрасываешь ребят, словно десант, и они входят в уже естественно образованные, спонтанные группы возле остановки или почты. Как во включенном наблюдении социологи входят в группу и аккуратно подбрасывают тему: «Ну, когда ж этот автобус придет?!» И начинается! Остаётся только собирать информацию о работе перевозчиков.
Ещё мы проводим фокус-группы онлайновые, которые длятся по несколько дней, – что-то вроде форума. Особенно удобны они для тех 25% населения, которые каждый день ездят в Москву и обратно на работу. Понятно, что такой формат пригодился с началом пандемии: мы много таких групп сделали в прошлом году о том, как воспринимаются решения по карантину. Люди присылают нам ссылки, картинки, выдержки, цитаты – любопытный контент.
Как ваша работа встроена в работу правительства? Вы просто отдаёте данные, и дальше ими распоряжаются на своё усмотрение?
Чтобы правильно сформировать задание на исследование – понять запрос и проблему, а затем правильно обработать и представить его результаты, мы постоянно находимся в коммуникации со всеми правительственными уровнями: от губернатора, от профильных зампредов и министров до начальников управлений. У нас нет ни одного департамента, который бы сказал: «А! Социологи непонятные цифры принесли...»
Четкое понимание необходимости использования данных для принятия решений сложилось внутри правительства благодаря влиянию нашего начальника – губернатора Московской области. Андрей Юрьевич отчасти является нашим коллегой – ученым, с ученой степенью (правда, не по социологии, а по экономике), он преподавал в ВШЭ и четко знает, зачем нужны такого рода знания, зачем нужны реальные исследования, как с их помощью сделать мир лучше, а качество жизни людей – круче.
Представьте сами, губернатор, будучи вдумчивым управленцем, попросил меня поставить ему на телефон нашу программулину, с помощью которой мы собираем информацию. В ней мы видим и результаты всех интервью: где прошло, кто провёл, можно послушать запись. А там ведь и матом текст может быть – сырьё жизненное! Эти записи мы фиксируем и на карте по геолокации. По итогу у главы муниципалитета или профильного отраслевика может быть запрос: «Дайте послушать, что жители думают о нашей работе?» Внимание руководителя к нашей работе заразительно для всех членов управленческой команды.
У Андрея Юрьевича есть регулярные социологические часы, где мы делимся результатами и планами, обсуждаем задачи. На этих часах присутствуют вице-губернаторы, зампреды, если нужно, привлекаются профильные министры и т. д. И у каждого из зампредов, у каждого главы муниципалитета (а их сейчас шестьдесят человек) есть задание – ориентир на какие-то позиции общественного мнения. То есть своей деятельностью за год глава при поддержке профильных региональных специалистов должен добиться, чтобы у жителей его муниципалитета не было оснований говорить в ходе опроса, что дороги у нас жуткие, а в школу войти страшно.
По ключевым показателям мы создаём «светофоры» – что-то вроде расцвеченного разными цветами рейтинга муниципалитетов, в красной зоне – проблемные по показателю, в зелёной – благополучные. Положение муниципалитетов и их проблемы обсуждаются на видеоконференц-совещаниях в Центре управления регионом. Это наш Центр управления полётами – много экранов, на которых выходят на связь все муниципалитеты. В прямом контакте с министерствами и ведомствами муниципалитеты красной зоны обсуждают возможные решения и вырабатывают пути их реализации.
Как устроен ваш отдел, и кто в нём работает?
Формально в отделе работает не очень много людей, в пределах десятка. Есть предводители полевых командиров, которые занимаются подготовкой поля, присутствуют на инструктажах, координируют процесс. Они договариваются о доступе на закрытые территории, обеспечивают рекрут для качественных исследований. Для нас очень важна чистота рекрута. Профессиональные респонденты из баз или просто знакомые, которые, если надо, курят «Кэмел», если надо, голосуют за «Единую Россию», – это совсем не то, что требуется.
Есть аналитики, которые фактически готовят и инструментарий, и программу, и техническое задание, корректируют работу подрядчиков в процессе. Они же готовят справки, документы и презентации, которые увидит конечный заказчик, – будь то губернатор, министр или глава.
Исполнительная власть сейчас очень живая, быстро реагирует на изменяющуюся действительность, поэтому нам нужно оперативно корректировать задачи и инструменты. Тут требуется живая структура, и люди, которые и ночью могут обработать данные, остановить опрос, что-то переделать, квоты пересчитать.
Но это, как бы, видимая часть, формальная. На самом деле там, в глубине, находится, может быть, самое интересное и важное. Каждый сотрудник нашего отдела, мы все являемся еще и преподавателями, научными сотрудниками, все участвуем в грантах. Это не даёт нам превратиться в бездушный механизм.
Коллеги говорили, что у вас есть свои интервьюеры. Кто эти люди, и как вы их находите?
Это наши соратники, которых мы давно знаем. У нас нет ни одного человека, которого мы взяли просто по объявлению или, не вдаваясь в подробности, нашли через какие-нибудь чаты. Мы адепты синтетических методов, сочетающих как количественные, так и качественные инструменты сбора информации. А чтобы сделать такую работу профессионально, получить какой-то «изюм», нужны супербойцы. Это должны быть люди увлеченные…
Где таких взять? Во-первых, в процессе преподавания. Мы в институтах их сами учим. Учим, как работать в поле, изначально формируя профессиональные приемы и навыки. И, в конце концов, им просто стыдно будет своему профессору принести какую-то лажу. Во-вторых, их друзья-товарищи, которые занимаются смежными профессиями. Например, из актёров получаются шикарные интервьюеры! Смежной профессией я их назвала потому, что они также ангажированы, как и мы: у них либо есть работа, их пригласили, либо не пригласили. А работать с незнакомой публикой и собирать какие-то наблюдения о поведении людей – для них часть профессии. Менеджеры по продажам – офигенные тоже интеры.
Понятно, что для них это подработка, люди растут, развиваются, идут работать в другие организации. Но к нам приходят их младшие товарищи – работает метод снежного кома. Ротация у нас непрерывная, но не массовая, а людей старше тридцати лет почти нет.
Такой возрастной срез сильно отличается от того, что мы обычно привыкли видеть. Но помимо молодости, в чём секрет ваших «супербойцов»?
Во-первых, когда ты выходишь в поле, ты должен верить, что делаешь это действительно не зря, а для того чтобы изменить жизнь к лучшему. И если ты по-честному хочешь узнать, что тревожит человека, то честные глаза и будут убеждать твоего визави лучше любых слов. А если ты вышел вялый, не понимаешь зачем и воспринимаешь каждого респондента как 130 рублей, которые ты можешь заработать, – понятное дело, тебе будет трудно ответить на вопрос респондента «зачем Вы меня опрашиваете?»
Каждый из наших интервьюеров знает, что это он одному миллиону восьмистам тысячам человек вернул возможность ездить бесплатно на транспорте города Москвы. Знает о дубненском мосте, о том, что каждая госпрограмма, каждое мероприятие госпрограммы проверяется его работой. Он понимает, что если принесет что-то не то, или сам решит ответить, или будет насильно выжимать из человека ответ, который не хочет говорить, то получится ерунда и деньги будут потрачены впустую.
А во-вторых, работа интервьюера должна быть по-настоящему уважаемой. Мы, когда пьем за здравие или за упокой, третий тост всегда поднимаем за тех, кто в поле. Каждый из нас, аналитиков и организаторов, на апробацию часто выходит сам и знает, какой это тяжёлый труд. И каждый наш студент, и каждый наш сотрудник знает, что я такой же полевой интервьюер, как и они. И вот это взаимное уважение и понимание, что мы вместе делаем важное дело, даёт возможность собирать качественные данные и выполнять свою работу хорошо.