Благоприятный ФОМ выборов

Экзитполы – опросы на выходе с избирательных участков – влились в российскую действительность в 1990-х годах вместе с другими демократическими процедурами. Хотя не все россияне участвуют в этих опросах, без них наш политический пейзаж уже не полон: по экзитполам специалисты в течение всего выборного дня следят за ситуацией. Именно на этих данных базируются первые выводы о результатах выборов, начиная с момента закрытия участков и до подведения избиркомом предварительных итогов. У экзитполов есть две беды: мало кто знает, как они готовятся, и экзитполы недолго живут – после публикации первых официальных данных они уже неактуальны. Имея на руках сведения избиркома, редко кто вспоминает итоги опросов на выходе с участков (разве что эксперты, сравнивающие затем проценты социологов и избиркомов). И если со вторым явлением мы ничего поделать не можем, то первое нам вполне под силу изменить. Итак, единый день голосования 8 сентября 2019 года, экзитполы в пяти регионах – как это было.

Середина августа, вечер пятницы, 16 августа. Сотрудники ФОМ спокойно завершают дела и уходят домой, желая друг другу хороших выходных. Как говорится, ничто не предвещало, пока у руководителя отдела координации работ Татьяны Золотухиной не зазвонил телефон. В ФОМ пришёл запрос провести экзитполы на выборах 8 сентября сразу в пяти субъектах. Четыре региона были включены (это были Вологодская, Волгоградская и Сахалинская области, Республика Марий Эл), а пятый предложен на выбор – Астраханская, Мурманская или Челябинская область. ФОМ выбрал последний.

Тем же вечером управляющий директор Алексей Чуриков и руководитель группы организации телефонных опросов и обеспечения выборок Тимур Османов приступили к разработке выборки. Было решено проводить опросы на 200 избирательных участках в каждом регионе, за исключением Сахалина. Выборка на Сахалине была уменьшена до 120 участков из-за небольшого, по сравнению с другими регионами, числа избирателей, проблем с достижимостью некоторых районов и ограниченными возможностями наших Партнёров в регионе.

«Работа над выборкой проходила так, – поясняет Тимур Османов. – Участки распределяются по районам субъектов РФ с учётом трёх источников данных: явки на предыдущих выборах, результатов свежего опроса в регионе или конкретном районе (планируют ли идти на выборы), экспертному прогнозу явки в каждом районе. При методике проведения экзитпола, которую применяет ФОМ, точность результатов зависит, в том числе, и от того, насколько правильно оценена ожидаемая явка. Причем, важны не сами проценты явки, а соотношение в уровнях явки между муниципальными образованиями региона».

Следующим этапом, после распределения числа избирательных участков по районам, стал отбор участков. Участки в районах отбирались случайным образом с вероятностью, пропорциональной количеству избирателей, которые голосовали на прошлых выборах, наиболее приближенных по электоральной ситуации к текущим». «Мы с Семёном готовили выборку избирательных участков – посмотрели по каждому региону, отобрали конкретные участки, – рассказывает специалист по выборке Павел Дёмин. – Всего в пяти регионах получалось 920 избирательных участков».

«Звучит как что-то простое и быстрое, но это не так, говорит его коллега Семён Костин: «Не стоит думать, что вся эта замечательная информация по явке и избирательным комиссиям есть в красивом виде базы данных. Либо какие-то энтузиасты исследуют эти данные и выгружают, или мы на коленках пишем скрипт, который бегает по сайтам избиркомов и собирает сведения. Никакой общедоступной базы данных с номерами и границами УИК, численностью населения и так далее не существует; всё, что можно достать с ЦИКа – картографическая информация о местоположении точек голосования, и то же самое со связкой «конкретный адрес проживания – конкретный участок», а если нужно всё сразу – только программно-коленочными средствами и чужими выгрузками. Между базами данных возникают несоответствия, приходится уточнять».

«Партнёры тщательно изучают все участки, на которых придется работать, затем дают обратную связь. Например, в Ставропольском крае точка случайным образом выпала на какой-то хутор, где компактно живут молокане (представители российского аналога протестантизма. – Прим. авт.). Они толком не участвуют в выборах, у них плохо с техникой и связью, поэтому Партнёр предложил выбрать другой участок», – говорит Семён Костин. Также почти целиком выпал из списка Палласовский район Волгоградской области, граничащий с Казахстаном.

Заменив все выбывшие участки, «выборщики» вновь передали список кураторам, а те согласовали его с компаниями-партнёрами. Но 23 августа пришлось заменить Челябинскую область на Ставропольский край, и часть работы делать заново.

Хотя обычно на «поле» дается больше времени (опросы общественного мнения длятся до нескольких недель), в случае с экзитполами нужно всё успеть за 12 часов.

Пока «выборщики» и кураторы региональных Партнёров создавали, согласовывали, уточняли список участков и готовили маршрутные карты, «полевики» собирали логотипы Партнеров для фирменных бейджей, макет которых в это время создавали дизайнеры. Параллельно в экстренном режиме дорабатывалась и затем тестировалась система визуализации результатов, создавались бланки ввода.

Задачей «полевиков» было подготовить вопросник, инструкции для опросов на планшете и на бумажном бланке, задания для Партнеров, бланки опроса и отправить их Партнёрам вместе с маршрутными картами и бейджами. Параллельно ФОМ направил письма с просьбой о содействии в региональные УМВД и Центризбирком. Затем пришёл черёд инструктажа менеджеров в компаниях-партнёрах. И здесь вышла забавная ситуация: инструктажи проводились онлайн в сервисе для удалённых совещаний Zoom, и однажды связь оборвалась, а когда спустя полчаса «полевики» смогли переподключиться к видеоконференции, выяснилось, что Партнёры сами друг другу всё объясняют! И далее Партнеры инструктировали уже своих сотрудников. Потом они их протестировали своими силами. Кроме того, накануне дня икс с проверкой знаний интервьюеров выборочно обзвонил CATI-центр.

И вот, участки были утверждены, бейджи готовы, вовсю идёт подготовка инструктажей для интервьюеров, но оставалась проблема: всё ещё нет ответа от Центральной избирательной комиссии. К её решению подключился Александр Ослон: он позвонил председателю ЦИК Элле Памфиловой и просил помочь. Нужные бумаги были получены за несколько дней до 8 сентября, но тут выяснилось, что Центризбирком подготовил письма для Челябинской области, которую уже заменили Ставропольем. К счастью, этот момент ЦИК урегулировала в считаные часы.

За пять дней до выборов в работу включилась группа контроля. «Задание я получил 2 сентября, оперативно рекрутировали контролеров, согласовали с ними маршруты и участки, – рассказывает руководитель группы Андрей Мастеров. – Часть из контролёров – бывшие интервьюеры, в их числе были и наши бывшие Партнёры, все люди с опытом. Главные требования помимо опыта – наличие автомобиля и проживание в тех регионах, где проводится контроль. Маршруты мы составляли исходя из количества исполнителей, адресов контролёров (откуда поедут), а также так, чтобы в контроль вошли и города, и села. Ещё старались, чтобы выходил примерно одинаковый километраж (в среднем 300 км, за двумя исключениями). Было очень удобно, что в этот раз разработали карту, и мы строили маршруты по ней, а не по списку, как в прошлый раз».

Последние этапы подготовки к экзитполам завершились в субботу, в 23:00: Андрей Мастеров закончил переговоры с контролерами, а в Вологодской области в это же время поставили точку в последнем инструктаже с интервьюерами.

Опросы начались сразу после открытия участков (в 08:00) и шли по графику (в одни часы – каждые три минуты, в другие – каждые 15 минут). На каждом участке опрашивали 100 человек, распределённых по времени: до 17:00 – в селах и до 19:30 – в городах (графики опроса были разные для сел и для городов, и эти 100 человек были расписаны по времени в зависимости от того, как в этой местности голосуют). Дважды в день интервьюеров навещали контролёры (как правило, скрытно). И хотя проверяли не все 920 участков, а 215, каждый интервьюер знал, что его работа может быть проконтролирована. Опросы проводились на двух носителях – с помощью планшетов или бумажных анкет. При работе на планшете велась аудиозапись, которая прослушивалась специалистами (при необходимости вмешаться и поправить интервьюеру звонили по окончании беседы с респондентом). Данные с планшетов передавались автоматически, с бумажных анкет – по часам: в определённое время региональные менеджеры обзванивали интервьюеров и собирали у них полученную информацию о голосовании, затем отправляли её в ФОМ, где сведения группировались, загружались в специальную систему обработки и визуализации результатов. По окончании экзитполов информация о результатах была оперативно опубликована на сайте ФОМ. Но на этом проект не закончился: пока не подведены итоги и не завершён анализ информации.

«Сначала мы планировали начать с полудня, чтобы дождаться 20–25-процентной явки и избежать скачков данных, – говорит Татьяна Золотухина. – Но за пару дней до выборов перестроились на более раннее начало работы».

Экзитполы начались с полуночи по Москве – первым включился Сахалин. В это время Татьяна Насонова получила первые данные по опросам, примерно через час Андрею Мастерову начали звонить первые контролёры. В три часа ночи в работу включились Ефим Галицкий, ежечасно получавший информацию и выгружавший её для обработки и внесения в таблицы, а также Тимур Османов и Алексей Чуриков, которые занимались обработкой полученных данных.

С раннего утра сотрудники начали собираться в офисе, чтобы продолжать работу из единого центра. Данные с планшетов поступали регулярно и группировались в рамках шести волн, с бумажных анкет – с полудня, все они тут же проверялись (по геопозиции, ID и номерам участков) и вносились в таблицы.

Вскоре в ФОМ начали замечать некоторую путаницу в данных с ряда участков. Через полтора часа выяснили: в Марий Эл почти 40% интервьюеров перешли с планшетов на бумагу. По словам Алексея Чурикова, кое-где «это была явно надуманная ситуация».

«Да, на момент подготовки и запуска было одно распределение (планшет или бумага. – Прим. авт.), по факту получилось другое, – подтверждает директор департамента сбора данных Екатерина Седых. – Планшет для нас максимально удобен, так как позволяет сразу видеть, слышать, давать обратную связь, поэтому старались по максимуму переводить коллег на планшеты. Конечно, они в любом случае брали с собой бумажные бланки – вдруг планшет разрядится, зависнет, сломается». Некоторые планшеты действительно подводили, говорят исследователи, и их оперативно заменяли бумагой, но были и конфузы: например, один из интервьюеров во время «биопаузы» уронил свой планшет в унитаз (перепутал с бумагой, как пошутили в ФОМ). По словам «выборщиков», из 120 участков на Сахалине с 21 данные должны были собираться в электронном виде, в итоге по разным причинам на планшетах работали только 8 интервьюеров – и это был не единичный случай.

Возникали проблемы и в сфере контроля. «Раньше такого не было, интерактивная карта – это пилотный проект, поэтому я делал скидку на некоторые районы сельской местности, откуда приходили странные координаты, – рассказывает Павел Дёмин. – В таких случаях мы звонили Партнёрам, спрашивали, почему интервьюер стоит в нескольких километрах от нужного места, в ответ интервьюер присылал нам селфи, и мы убеждались – дело в плохой связи и неточности геопозиции на планшетах».

«В одном из регионов была курьёзная ситуация, – вспоминает Андрей Мастеров. – Представьте, звонит мне контролёр и говорит: «Я приехал на участок, а тут интервьюер ест помидор!». Я его спрашиваю: «Но он работает?» – «Да, он опрашивает людей и ест помидор». Присылает фото: интервьюер руку с помидором держит за спиной, спокойно опрашивая людей с помощью планшета в другой руке. Ну что, посмеялись, едем дальше – главное, что работает и придерживается графика».

В Вологодской области два интервьюера выделялись внешним видом – девушка надела красное платье, а парень – галстук-бабочку. Два контролёра отличились способом проверки – они обошли все свои участки пешком, а двое других проехали более 1300 км – добирались в отдалённые участки из соседних регионов (несмотря на километраж, это был лучший из вариантов).

«Мы хорошо сработали по выборке, добрались до самых дальних точек, – резюмирует Андрей Мастеров. – Проверили 215 участков, график проверок зависел от носителя (планшет или бумага), но первая точка была в 08:00, вторично её посещали после обеда. С каждой точки контролеры присылали мне фотоотчеты. Отбраковали только два участка с халтурной работой – на одном интервьюер вышел с опозданием и рано ушёл, на втором просто рано ушёл, опросив всех сразу, хотя имел инструкцию и знал порядок. Больше всего замечаний было к Волгоградской области, а меньше всего – к Марий Эл, хотя там серьёзные проблемы с дорогами».

Проводила проверочные прослушивания записей интервью на выходе с участков и команда аудиоконтролёров во главе с Дианой Павловой – чтобы мониторить качество работы и, в случае необходимости, оперативно реагировать. В день выборов они услышали много забавного, порой настораживающего: например, звонок интервьюера бригадиру (запись на планшете он отключить забыл) с вопросом «Явка низкая, можно мне «нарисовать» ответы?» (ответ был резко отрицательным), а также переговоры интервьюера с членами его семьи (он их сначала учил, что говорить, а потом опрашивал). В таких ситуациях «полевики» сразу звонили Партнёрам, а те – интервьюерам; и результаты не заставляли себя ждать. Часть записей (из поздних волн) дослушали после выборов, чтобы понять, как такое вмешательство улучшило работу интервьюеров.

Между тем компания изначально планировала наградить лучших интервьюеров. «Партнёров просили прислать списки самых классных работников и получили несколько листов, – говорит Екатерина Седых. – В итоге благодарность президента ФОМ Александра Ослона получат 70 интервьюеров».

«Мы запустили этот проект в авральном режиме, из-за этого были проблемы с выборкой (номера участков и их расположение приходилось проверять/уточнять по нескольку раз). Ещё предстоит сверка результатов ЦИК и наших цифр, из этого будет появляться понимание того, насколько у нас отклонена выборка, насколько у нас на каждом участке отклонения от ЦИК, – рассказывает Тимур Османов. – Порой это достаточно полезно, но часто не знаешь, как трактовать эти отклонения, – то ли это ЦИК, то ли интервьюер. Иногда эти отклонения можно трактовать более-менее однозначно: когда другие сведения подтверждают, что нахимичили не мы. Например, результаты двух кандидатов – 70/30, но на участках, где не было наблюдателей, всё наоборот. Специалисты, которые занимаются электоральной статистикой, говорят, что такое невозможно. Но это достаточно редкие случаи. На этом экзитполе есть довольно сильные отклонения, до 10–15%, к середине октября мы завершим анализ и поймём, какие выводы из этого делать».