Дивный посткоронавирусный мир

Александр Новиков, генеральный директор, ИК РАДОСТЬ ПОНИМАНИЯ, Москва

«Все переговоры о старте этого проекта длились, наверное, минуты три. И я очень благодарен исследователям, которые откликнулись и приняли участие в этой работе, «обиды не страшась, не требуя венца, но и глупца не оспоривая». Мне очень приятно, что наша индустрия так легко и искренне отозвалась, и мы вместе сделали проект, который, мне кажется, нужен и интересен. Я хочу подчеркнуть, что у нас не было какого-то заказчика, каждая компания от Владивостока до Минска работала по своей инициативе и своими силами.

В нашем исследовании мы пытались понять, как люди чувствуют себя в сложившейся из-за коронавируса ситуации, как они адаптируются к ней, как видят будущие изменения и свои перспективы. Всего мы провели 25 фокус-групп и 20 глубинных интервью. Мы говорили и с молодыми людьми от 18 лет, и с пенсионерами. С людьми, которые продолжают работать, и теми, кто потерял работу. С теми, кто работает в бюджетной сфере, и теми, кто в небюджетной. С людьми, которые работают удаленно и теми, кто работает в обычном режиме. С продавцами, таксистами, сотрудниками производств. Мы говорили с самозанятыми, наемными работниками в коммерческой сфере, с владельцами бизнесов, одинокими родителями с большим количеством детей. То есть, у нас очень широкий горизонт наблюдений за тем, что происходит в нашей стране.  И нам очень хотелось понять и услышать этих людей».

Владимир Звоновский, президент ФОНДА СОЦИАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВНИЙ, Самара

«Наш проект посвящен адаптации разных социальных групп к тем ситуациям, в которых они находятся в связи с коронавирусом. И когда мы общались с участниками исследования, обнаружилась некоторая двойственность этой адаптации. На самом деле, их две. Первая — адаптация к ситуации карантина, ситуации самоизоляции. Люди отказываются более или менее добровольно от социального взаимодействия. Да, они разговаривают по телефону, общаются по «зумам» и «скайпам». Но нужно понимать, что тактильное взаимодействие, которого они сейчас лишены, тоже очень важно.

И речь не просто о том, чтобы похлопать друг друга по плечу. Каждый из нас знает, что взгляды и жесты являются значимыми элементами социального взаимодействия. Я преподаватель и могу дистанционно рассказать своим студентам о том, как проводить социологические опросы. Но я плохо понимаю, как по Скайпу, например, хирурги будут учить студентов. То есть, целый ряд социальных взаимодействий, которые носят тактильный, контактный характер, нельзя осуществить с помощью доступных нам средств онлайн-коммуникации.

Так вот, этот первый тип адаптации людям не нравится, они не хотели бы так жить. «Надо продержаться» — распространённый настрой по отношению к режиму изоляции. Неделю, две, три недели, месяц. Но люди не готовы стать каким-то другим биологическим видом, потому что нам, как я уже сказал, свойственно телесное взаимодействие.

Однако участники исследования хотят адаптироваться к ситуации, которая возникнет, когда карантин закончится. Что там будет — никто не знает, и никто не может сказать. Никто не может объяснить, что будет, когда мы выйдем из дома. Что будет с экономикой, что будет с общественным транспортом, с самолетами, поездами, рамками. Людей это сильно раздражает. И ответственность за такую неопределённость во многом возлагается на власть.

Следующий аспект, на котором я хотел остановиться, — динамика процессов адаптации. Она очень высокая. На первой неделе люди воспринимали самоизоляцию как каникулы: возможность побыть с детьми, вымыть окна, вымыть окна второй раз, вымыть окна третий раз, что-то приготовить. На следующей неделе этот режим уже вызывал значительное напряжение. Люди захотели выйти из дома, захотели живого общения.

Если смотреть данные количественных исследований, на первой неделе или даже в докарантинный период наиболее благополучно себя ощущала молодёжь. На второй-третьей неделе «центр благополучия» уже сместился выше возраста 30 лет. А потом постепенно вовсе ушёл из молодёжных групп. Сегодня более благополучно, по сравнению с остальными возрастными группами, чувствует себя старшее поколение.

Если раньше, опять же, в первые волны количественных исследований, более благополучно чувствовали себя студенты, неработающая часть населения, то сегодня полюс благополучия движется в сторону квалифицированных рабочих, военнослужащих, работников силовых органов. В некоторых тенденциях заметны «качели». Так, одну неделю государственный сектор экономики чувствует себя лучше, а другую неделю чувствует себя лучше частный сектор экономики.

Понятное дело, что группы со средним и высоким доходом чувствуют себя лучше, чем низкодоходные. Понятно, что люди с высшим образованием себя чувствуют себя лучше, чем с невысоким образованием, это не меняется. И пока практически не меняется восприятие своего положения жителями Москвы. Мы слышим от москвичей, что ситуация с передвижением по городу очень тяжелая, тяжелая ситуация и с заболеваемостью. Но при этом жители столицы чувствуют себя заметно лучше жителей других регионов страны. В данный момент. Всё может быстро меняться.

Когда мы пытаемся сравнить текущий кризис с другими похожими масштабными событиями в человеческой истории, мы понимаем, насколько он уникален. Люди в значительной степени привыкли к тому, что вся окружающая их повседневность рукотворна. Все, что происходит — происходит по чьей-то воле, какому-то плану. Государства, нескольких государств и чьей-то ещё. И нужно понять этот план, согласиться с ним, либо противодействовать ему.

И тут оказалось, что развернувшаяся эпидемия, имеет, скорее всего, природный характер. Она не рукотворна и не согласуется ни с какими планами. Мы ничего не можем с ней поделать и почти никак не можем повлиять на события. И это непривычно для повседневного массового сознания. В нашем исследовании мы видим, что это становится причиной фрустрации. Рядовой человек хочет, чтобы можно было этот кошмар просто выключить и вернуться к обычной жизни».