Два портсигара отечественных. Мистическая история о размножении вещей

После самого первого и, в целом, успешно прошедшего красноярского ФОМ-сета (24-25 июня) мы должны были переместиться на 600 км западнее — в Томск. В наших рядах убыло — сотрудница Лаборатории методологии социальных исследований ИНСАП РАНХиГС и со-ведущая Дмитрия Рогозина по тренингу полевых интервьюеров Анна Ипатова за несколько часов до нас с Дмитрием вылетела в Москву. Наш же рейс в Томск был в 9:30 утра. Чтобы успеть вовремя к самолету, мы решили выезжать в 7:10. Значит, вставать надо было в 6:20, чтобы успеть в душ и на быстрый завтрак. Уж больно вкусный, бодрящий и правильный был на завтраках в гостинице «Красноярск» смородиновый морс — неправильно было отказываться от возможности начать день так правильно.

День начинался правильно. За полчаса до того, как я проснулся, я еще спал. Проснувшись, перестал спать. Дальше стандартное: будильник, душ, фен, сбор сумки, «мир этому дому!», ключ в карман — и за дверь.

Постучался к Рогозину. Дверь открыл его альтер-эго, полевой интервьюер Иван Низгораев. Видимо, так проявлялась инерция тренинга, проведенного им, что естественно, в ролевой идентичности интервьюера и мета-интервьюера. С Низгораевым мы общаемся традиционно на «Вы».

— Здравствуйте, Роман Евгеньевич! Не помните, я вчера из офиса в куртке выходил?

— Доброе утро, Иван Варфоломеевич! Абсолютно точно, в куртке. Помните, вчера шел дождь. Без куртки Вы просто не решились бы.

— Точно. Тогда минус одно место. Пойдемте на завтрак, по дороге расскажу.

— А, может, Вы ее упаковали вечером в эту большую сумку?

— Нет. Я туда куртку не кладу. Там книги. Куртка должна была быть у меня в рюкзаке, но я дважды посмотрел: в рюкзаке нет. Ну, да ладно. Видимо, оставил в одном из заведений. Я просто вчера много, с кем общался вечером, она может быть в одном из четырех мест, в которых я вчера был. А как Ваш вечер прошел?

Мы с сумками вышли из номера и направились на завтрак.

— Прошел отлично! После Экспертного совета Ирина свозила нас на Красноярскую ГЭС. Я там сфотографировал шагающие танки AT-AT из «Звездных войн». И еще заезжали на такой высокий бельведер над Енисеем. Так и хочется сказать «над речкой», но соблюдаю сибирский речевой этикет. А еще — к часовне, которая изображена на исчезающей десятирублевой купюре. А вечером она — эта купюра — попалась мне в виде сдачи. Так что для первого визита в город большего количества впечатлений желать просто грех.

Завтрак проходил молча: каждая минута была на счету. Потом быстрый чек-аут, вызов такси, посадка в машину. У открытой двери машины Иван Низгораев еще раз проверил свой рюкзак. Куртки в нем по-прежнему не было.

— Роман Евгеньевич, Вы подождите, пожалуйста, я добегу еще раз до номера и всё хорошенько посмотрю. Возможно, куртка все-таки осталась там.

— Но ведь мы уже выписались. Пустят, думаете?

— Конечно! Войдут в положение.

Таксист довольный включил счетчик на терминале Яндекс.Такси. Минут через семь Низгораев вернулся. Куртки в руках не было.

— Не нашел. Ну что ж. Буду писать своим вчерашним визави, просить их заехать в те заведения, где мы сидели.

Перелет, приземление в Томске, переезд в гостиницу, заселение. Договорились выйти через полчаса. Через полчаса стучусь в номер.

— Да, Роман Евгеньевич, заходите. Сейчас выходим. Вы знаете, я нашел куртку. Она действительно была в большой сумке, где книги. Странно. Обычно я ее туда не кладу.

— Ну, отлично! Рад, что эта история благополучно завершилась.

— Подождите. Это еще не всё. Она «благополучно», но еще не завершилась. В Красноярске куртка тоже нашлась. И не одна. Мои коллеги проехались по ресторациям (каждый — по своей), и в двух из четырех мест нашлась моя куртка. Им отдали. Так что теперь я обладатель трех курток. Правда, нужно еще как-то попасть в Красноярск, чтобы вступить во владение.

— Поразительно! Вот уж поистине не стоит печалиться, когда потерял что-то. Воздастся сторицей.

Вышли из гостиницы, по памяти пешком за пять минут добрались до офиса Исследовательского центра «Контекст». Сидим в кабинете директоров, пьем чай с печеньем в компании Натальи Галашовой и Наталии Лосенковой, обсуждаем завтрашний тренинг, и серию сегодняшних интервью. Делимся впечатлениями о перелете.  К слову приходится невероятная история потери куртки и находки сразу трех. Я с подобающей моменту экспрессией рассказываю ее и завершаю свое повествование словами:

— Вот так, коллеги, происходит размножение или, я бы даже сказал по-научному, пролиферация потерянных вещей. Магия!..

Наши собеседницы переглянулись. Наталья Галашова начала издалека:

— В начале нулевых к нам на «Школу молодого автора» приезжал выступать профессор Леонид Бляхер из Хабаровска. Он забыл у нас свой зонт. С тех пор этот зонт постоянно лежит у нас в офисе в шкафу. Он дежурный. Так и называется: «зонт Бляхера». Если вдруг неожиданно начинается дождь, то всегда под рукой отличный, проверенный зонт. Это уже редкая, достаточно архаичная, можно сказать, антикварная вещь — неудивительно: столько лет прошло! И недавно этот зонт у нас пропал. Потом я что-то с особой тщательностью искала у себя в багажнике в машине и нашла там зонт Бляхера. Думаю: «Вот, ты где был!». Приношу в офис, открываю шкаф, собираюсь положить его на место, а там уже лежит зонт Бляхера. И теперь у нас есть… — Наталья встала, подошла к шкафу, открыла дверь и вытащила из нее два идентичных зонта — …два зонта Бляхера.

— А откуда в багажнике мог взяться антикварный зонт?

— Только из шкафа. А в шкафу — только из багажника. Всё так. Но, тем не менее, их теперь два.

— Поэтому пролиферацией пропавших-и-найденных вещей нас трудно удивить, — решила добить зависшего в изумлении рассказчика Наталия Лосенкова, — А Вам, Роман, если Вы соберетесь писать об этом у Вас на Поле.ФОМ, закончить историю теперь, пожалуй, можно только так: «Пролиферация пропавших вещей — это не магия. Магия — это пролиферация историй о пролиферации пропавших вещей».

Так и  заканчиваю. Занавес.