«Маленькая полевая рефлексия»

Первое правило – это «имей готовый нарратив про тему и цели исследования». Если ты встречаешься с человеком, тебя обычно рекомендовали, и ты должен каким-то образом объяснить своё появление, и вообще, что ты здесь собираешься делать. Это нетривиальная, критическая задача, от неё зависит успех последующей коммуникации, насколько хорошо ты с ней справился. Казалось бы, здесь нет проблем, ну объясни, что у тебя такое-то исследование, ты социолог, ты будешь беседовать. Но, допустим, ты исследуешь организованную преступность, и ты не можешь просто прийти к бригадиру группировки и сказать: «знаете, я исследую организованную преступность, хотел с вами поговорить». Это невозможно.

Поэтому здесь возникает тонкий момент: вы не должны врать про природу своих исследований, но не можете сказать правду. Как вы будете выкручиваться из этого положения? Если у вас нет готового нарратива – вы начнете  плавать, мычать, у вас будут бегать глаза – всё, до свидания. Вы должны уметь чётко сказать что-то, что вызовет доверие, что не будет ложью, но с другой стороны, не оттолкнет респондента, не поставит его сразу в категорию организованной преступности, каких-то преступных элементов и т.д.

Как поступал я? Говорил: я исследую становление рыночной экономики в России, это сложный процесс, экономисты ничего про это не понимают, они работают с текстами, с графиками, а я хочу понять, как это происходит на самом деле, хочу понять роль людей вроде вас в этом процессе становления рыночной экономики, как она функционирует. И это им было понятно. Во-первых, это правда; во-вторых, ясно для респондента; в-третьих, это повышает их статус: ага, у меня есть некоторая роль в становлении новой российской рыночной экономики. Это располагает респондента, а расположить трудного респондента очень важно, он не будет с вами говорить, поскольку это респондент, правило жизни которого – омерта. То есть не выдавать никакой информации чужим, а это относится не только к представителям оргпреступности, правоохранительных органов, но и к политикам, иногда к определённого рода бизнесменам, к довольно многим группам населения. То есть к социальным и профессиональным группам, одним из принципов функционирования которых является секретность. Это препятствие, которое надо преодолеть сразу, на первом шаге.

Второй момент – надо обязательно обозначить правило, условие – этику работы. Потому что человек не очень понимает, что будет. Я обозначал так: меня не интересуют секреты и тайны, меня интересует повседневная рутина, обычная повседневная жизнь, ваше отношение к каким-то вещам, если я буду задавать вопросы, которые вам кажутся неудобными – вы их просто игнорируйте. Это один момент.

И другой: ничего из сказанного не будет опубликовано (если  только анонимно), ничего из сказанного не будет передано каким-то другим респондентам. Никогда не передавайте горизонтально информацию от одного респондента другому. То же самое относится не только к преступной среде, но и с чем мы работали потом – к полицейскому, судейскому, правоохранительному сообществам. И тут нужно человека убедить, что ваше исследование подчиняется некоторым этическим принципам.

Дальше очень важное правило личностного поведения – «не пытайся быть тем, кем ты не являешься». Собеседник всегда должен иметь в голове понимание идентичности того, кто с ним разговаривает. Если вы говорите что вы учёный, социолог, кандидат или доктор наук – оставайтесь учёным, не надо пытаться делать вид, что вы чуть-чуть «приблатнённый», что немножко понимаете какие-то вещи, становиться на один семиотический уровень с вашим респондентом, говорить намёками. Вы – это вы, и ваша идентичность должна быть стабильной, это вызывает эффект уважения.

Когда вы позиционируете себя как учёного, и в вас распознают учёного, и не имеют поводов для сомнений – это тоже создаёт некоторый пиетет и дополнительный комфорт в коммуникации. Не пытайтесь быть тем, кем вы не являетесь! Проницательный респондент вас вычислит, и случится срыв в коммуникации, если вы попытаетесь быть кем-то другим.

Дальше – по характеру беседы в трудном поле. Социологическое интервью и задавание вопросов – это потенциальный источник дискомфорта в коммуникации, поскольку исследование и расследование – это родственные вещи, они включают задавание вопросов. Вопрос, опрос, допрос – это не только семантически, но и практически похожие вещи, и чего респонденты, особенно из преступной среды, не выносят – это ситуация допроса. Она ассоциируется со следователем, с врагом, который с той стороны, эта необходимость отвечать на какие-то вопросы. Поэтому стиль, который предполагает чёткое формулирование вопросов, выслушивание ответов – он просто не подходит, он сознательно и бессознательно бывает дискомфортен в таких средах. Это [должно быть] скорее интервью.

У вас, конечно, есть гид по интервью, вы его знаете, он может лежать у вас где-то, вы можете знать его наизусть, естественно, вы должны задать энное количество вопросов или обсудить энное количество тем в своём полуструктурированном интервью. Но, тем не менее, вы должны выйти из ситуации, когда вы должны задавать вопросы, не задавая их. Чем быстрее это превратится в беседу, в которую вмонтированы какие-то вопросы – тем лучше, продуктивнее, информативнее будет взаимодействие. Беседуйте, а не допрашивайте.

Вы всё равно всегда выходите (если вас это интересует) на противозаконную ситуацию – кто-то кого-то убил, серьёзный конфликт, какая-то рискованная ситуация, говорить о которой нельзя, но хочется. Тут работает простой для обеих сторон приём сдвига тематики – как бы согласованная условность, оба понимают примерно, о чём идёт на самом деле речь, но делают вид, что не понимают. Вы просите рассказать какую-нибудь историю о ком-то, о каком-то члене другой группировки, каком-то другом человеке, и ваш респондент в этот момент может рассказать эту историю. Она может быть о другом, но и о нём самом, которая рассказывается как история о ком-то ином. Здесь нет никакого факта признания. Всё равно люди из трудных полей – правоохранители, криминальные элементы, – имеют повышенное чувство опасности, они всегда хорошо фильтруют, что говорят, что может быть использовано против них, чувствительную информацию и так далее. Поэтому говорить о себе прямо они не могут, но могут говорить как бы о ком-то в третьем лице. И вот умение предложить рассказать какой-нибудь пример или какую-нибудь историю – самое лучшее, поскольку большинство этих людей атеоретичны, они не могут рассказывать в абстрактном модусе, но они могут приводить примеры и истории. Чем больше примеров и историй они начинают рассказывать – тем богаче и насыщеннее информация, и потом можно идти дальше в разговоре.

Никогда не пропускайте интересных поворотов, не бойтесь перебить собеседника и вернуться к любопытному моменту, вставить: «вы сказали, что поступили так-то, не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?». Это вопрос управления респондентом, поскольку функция интервью может быть разная – где-то это фиксация чистого нарратива и то, как человек в своём нарративе говорит о каких-то вещах, а может быть информационная – там, где нужно понимание практики. Здесь я отношусь к сторонникам управления респондентом, поскольку иногда защитная реакция респондента проявляется просто – начинает ерунду какую-то нести, и здесь, если есть возможность управлять – надо управлять.

И последние три момента, из них ключевые два. Если вы работаете в трудном асимметричном поле, это когда объём ваших знаний об этом маленький, а объём знаний респондента – огромный, вы не понимаете, правду вам говорят или нет, и вас могут обманывать, вам могут сгружать какую-нибудь ерунду, это всегда требует проверки. У меня было два способа проверки – я задавал похожие вопросы другим респондентам и пытался это элементарно триангулировать, но более эффективно – иметь ключевого информанта. Это человек, который более других посвящён в ваше исследование, но из той же среды; и, если посчастливится, которому вы можете доверять, к которому можете приходить и говорить: «вот мне рассказали это и это», или: «я не понимаю, что это значит» – и вам разъясняют. У ключевого информанта важнейшая функция – прояснение вопросов, у меня на протяжении исследований такое было.

И последнее: хорошим результатом любого интервью в трудном поле является согласие познакомить, позвонить кому-то ещё, с кем ты поговоришь, эта цепочка и обеспечивает вам более глубокий вход в трудное поле».